twelve to eleven 2018
Между двух огней
Оставляю идею, хоть раз оставить полежать, а потом вычитать и отредактировать текст. Публикую, как есть.
Я ехал домой — освободился немного раньше. Самое начало июня. Часы опустились ниже нуля. Ночи в этом году холодные, поэтому окна в машине были закрыты, хоть мне и нравится ездить с открытыми. Особенно ночами.
Я ехал и думал, что я делаю не так? Почему всё, что сейчас есть в моей жизни – это работа? Вспоминал и соглашался со словами друга: "Ну значит ты дурак! Значит ты неправильно организуешь время." Навалилось как-то.
Полностью погруженный в такие мысли, уставший, желающий все изменить, почти готовый сдаться и отказаться от чего-то, я медленно доехал до родных пенат. Тут я прожил больше восемнадцати лет.
Я спускался с виадука – наверное, одно из немногих мест, если не единственное, где в нашем городе остались трамвайные рельсы. Их не убирают, потому что они составляют каркас этого самого моста, — таково поверье, хотя лично мне кажется, что заставляет этот мост стоять магия. Он и не стоит вовсе — парит.
Уже наверху виадука я увидел мигалки.
Интересно...
Катился я медленно и окошко все же приоткрыл. Между двумя пешеходными переходами абсолютно страшно и безобразно лежало тело женщины, над ним склонился на одном колене мужчина, но эмоцию его сложно было понять. Это не была скорбь или истерика от накатывающего ощущения утраты, но это и не было раскаянием или чем-то подобным человека, чья жизнь только что разделилась на до и после — не он ее сбил.
Катился я медленно и окошко все же приоткрыл. Между двумя пешеходными переходами абсолютно страшно и безобразно лежало тело женщины, над ним склонился на одном колене мужчина, но эмоцию его сложно было понять. Это не была скорбь или истерика от накатывающего ощущения утраты, но это и не было раскаянием или чем-то подобным человека, чья жизнь только что разделилась на до и после — не он ее сбил.
"Между двух пешеходных..." – думал я. "Хоть бы накрыли..." Я осознавал, что это кто-то из моих некогда соседей. Одета она была легко – в такую холодную ночь, едва ли тут мог оказаться кто-то нездешний. Да и направление: от круглосутки к соседским домам... Точно, выбежала ночью за какой-нибудь ерундой. |
Я не живу тут уже несколько лет после пожара, но проезжаю каждое утро — всех помню, здороваюсь при случае. Меня помнят тоже: жители всех трех пятиэтажек выходили посмотреть, как горит квартира. Book design is the art of incorporating the content, style, format, design, and sequence of the various components of a book into a coherent whole. In the words of Jan Tschichold, book design, "methods and rules upon which it is impossible to improve, have been developed over centuries. To produce perfect books, these rules have to be brought back to life and applied."
На меня накатили разные мысли – не осталось ни одной прежней. Домой ехать уже не хотелось. Я позвонил единственному человеку, которого хотел увидеть в этот момент.
В голове вертелось: "Алло, спишь?"
В этот вечер эти слова так и не прозвучат.
В голове вертелось: "Алло, спишь?"
В этот вечер эти слова так и не прозвучат.
Я держал телефон, слушал гудки. Эти гудки всегда разные, замечали? Мне кажется, иногда от них может зависеть то, как пойдет разговор. У них разный тон, разные паузы, тембр отличается. Человек, обычно, не придает этому значения, но на подсознательном уровне способен услышать неочевидные вещи, я уверен. Я не только о гудках.
Везунчик тот, кому не приходилось в отличии от большинства, отвечать на звонки, в которых голос в трубке говорил тебе, что кого-то больше нет. Человек улавливает эту интонацию, тон, конструкцию предложений. Посыл становится ясен уже до того, как обретет форму слов.
Лично мне, куда важнее паузы. В словах ли, в гудках – не важно. Как не странно, но у них тоже есть звук и есть длина. Их роль куда важнее. Именно они задают ритм всей этой музыки.
Так и для тех людей стал куда важнее отрезок между переходами, а не сами переходы.
Все эти гудки и паузы, отрезки и переходы, точки и тире, мысли про них смешались в моей голове. Я прокатился большим кругом по городу, но сходить ночью в будни приличному человеку в Воронеже увы некуда.
Все эти гудки и паузы, отрезки и переходы, точки и тире, мысли про них смешались в моей голове. Я прокатился большим кругом по городу, но сходить ночью в будни приличному человеку в Воронеже увы некуда.
Я двинулся в сторону дома. Решил взять что-то перекусить. Автопилот проложил маршрут к круглосутке.
Только подъехав, я осознал, что не стоило этого делать. Круглосутка была та самая, и за эти полтора часа ничего буквально не изменилось. Исчез только склонившийся над телом человек.
Жаль мать не взяла трубку. В эту ночь я с удовольствием остался бы у родителей. В такие моменты именно за близких пронизывает какой-то страх и бежит мурашками по спине.
Я купил свое молоко и мармелад – продавцы уже смотрят на меня с улыбкой, а не с недоумением как раньше: запомнили — завидев меня, сразу идут к нужному прилавку.
Я купил свое молоко и мармелад – продавцы уже смотрят на меня с улыбкой, а не с недоумением как раньше: запомнили — завидев меня, сразу идут к нужному прилавку.
Утром я проезжал ровно по тому злосчастному месту: не было и следа от происшествия, а ведь оборвалась целая жизнь. Наверное, только я сумел заметить затертую лужу крови на асфальте. Такая вот небольшая деталь на отрезке между переходами. |
Будьте внимательнее
к паузам и отрезкам
к паузам и отрезкам